Россия или Запад: как думает Иран?

Всякий раз, когда в отношениях между Вашингтоном и Тегераном происходит небольшое потепление, возникает извечный вопрос о том, как Иран будет регулировать взаимодействие с соперничающими державами, борющимися за контроль и влияние в 21 веке. Склоняется ли Иран к поддержанию своих тесных связей и нового партнерства с Китаем и Россией, или он склоняется к Западу, если произойдет значительный прорыв, достигнутый благодаря возрожденному иранскому ядерному соглашению? пишет Салем Аль-Кетби, политолог ОАЭ и бывший кандидат в Федеральный национальный совет.

Ответ на эти вопросы включает в себя множество факторов, некоторые из которых совпадают, а другие противоречат друг другу, и все они влияют на решения, принимаемые иранским правительством относительно его отношений с мировыми державами.

В основе этих соображений лежит сама природа иранского правительства. Когда дело доходит до отношений с миром, будь то на Востоке или на Западе, иранские лидеры не всегда сходятся во взглядах, и их подходы различаются.

Действительно, существует фракция, которая склоняется к поддержанию прочных альянсов и стратегического сотрудничества с Западом, ранее известная как «реформистская» фракция. Однако влияние и мощь этой группы в последние годы значительно ослабли до такой степени, что ее влияние на принятие решений и внешнюю политику Ирана нельзя считать минимальным. Иран решительно повернулся на Восток, формируя стратегическое партнерство с Китаем и укрепляя сотрудничество с Россией.

Тем не менее, в пользу этого варианта говорит тот факт, что десятки миллионов иранской молодежи впечатлены и привлечены моделью развития и открытости, наблюдаемой в соседних странах Персидского залива. В результате концепция принятия более глобального взгляда остается важным фактором в расчетах иранского правительства. Они стремятся как успокоить иранский народ, так и подавить волну недовольства, вызвавшую в последние годы серию народных протестов.

Есть еще одно важное соображение, связанное с растущими стратегическими интересами Ирана с Китаем. Две страны подписали 25-летнее соглашение о сотрудничестве, охватывающее ряд областей, включая энергетику, безопасность, инфраструктуру и связь. Во время визита в Тегеран в 2016 году президент Китая Си Цзиньпин назвал Иран «ключевым партнером Китая на Ближнем Востоке». Пекин делает ставку на сотрудничество с Ираном и другими региональными игроками, чтобы отойти от однополярности и стремиться к многополярному миру.

Обращаясь к российскому фронту, мы видим, что Иран стратегически разыграл свои карты в этих отношениях. Она косвенно вмешалась в украинский конфликт, поставив России дроны, которые сыграли решающую роль в склонении чаши весов в пользу России, именно тогда, когда российские военные пытались разрешить воздушный конфликт против украинских сил.

Реклама

Вышеизложенное не означает, что нынешняя ориентация Ирана полностью игнорирует его отношения с Западом и окончательно разворачивается в сторону Востока. Иран по-прежнему придает большое значение своим связям с Западом не только из-за ослабления введенных против него санкций, но и потому, что в 2020 году ЕС стал вторым по величине торговым партнером Ирана. Иран продолжает оставаться жизненно важным мировым источником поставок нефти и важным рынком для европейских товаров и услуг. Более того, это служит одной из стратегий Европы по диверсификации источников энергии после снижения зависимости от России после вторжения на Украину. И наоборот, Ирану требуются значительные инвестиции, опыт и передача технологий, особенно из Европы.

Я считаю, что внешняя политика Ирана сохраняет значительную прагматическую маржу и маневренность, а не продиктована исключительно идеологией, как некоторые могут предположить. Позиция Ирана по различным международным вопросам подчеркивает разделение между политикой и идеологией в его внешнеполитическом подходе.

Таким образом, похоже, что Тегеран стремится принять стратегию, близкую к турецкой, в своем подходе как к России, так и к Западу, при этом склоняясь к Востоку и поддерживая связи с Западом.

Этот подход заключается не только в диверсификации партнерских отношений, но и в умелом использовании всех доступных ресурсов для получения преимуществ от различных сторон. Этот план игры позволил Турции в последние годы обрести значительное влияние.

Учитывая эту перспективу, становится ясно, почему диалог между Вашингтоном и Тегераном сохраняется, связан ли он с недавним соглашением об освобождении заключенных или с ядерной проблемой. Такое упорство происходит, несмотря на разочарование и обеспокоенность Запада по поводу роли Ирана в российском кризисе.

Россия, с другой стороны, питает искренние опасения, что этот продолжающийся диалог может привести к соглашениям, которые могут повлиять на ее стратегические интересы с Ираном. Важно признать, что снятие санкций США в отношении Ирана соответствует интересам России. Россия рассматривает Иран как важнейший экономический спасательный круг и понимает, с какими трудностями сталкивается Иран из-за западных санкций.

В результате сложная сеть интересов всех вовлеченных сторон приводит к попыткам Ирана сохранить гибкую позицию и максимизировать свои стратегические преимущества в условиях эскалации глобального конфликта. Ни Россия, ни Иран не могут позволить себе поставить под угрозу свои отношения. Россия не может дистанцироваться от Ирана, а Иран не может дистанцироваться от России и Китая.

Чтобы расшифровать процесс принятия решений Ираном, мы можем провести параллели с подходом Тегерана к его отношениям со странами Совета сотрудничества стран Персидского залива (ССАГПЗ).

Иран отошел от тактики конфронтации и провокаций, вместо этого сделав выбор в пользу связей сотрудничества со своими соседями. Цель состоит в том, чтобы управлять и ослабить импульс нормализации отношений между странами Персидского залива и Израиля. В этом контексте примечательно, что Иран не настаивал на разрыве связей с Израилем, а скорее работал над деэскалацией напряженности и решением региональных проблем, вытекающих из его экспансионистской деятельности. Цель состоит в том, чтобы устранить оправдания сотрудничества с Израилем в противодействии предполагаемой иранской угрозе.

Политический прагматизм Ирана можно аналогичным образом применить и к управлению отношениями с конкурирующими мировыми державами. Однако его курс во многом будет зависеть от выгод, которые Тегеран может получить от западных столиц на предстоящем этапе.

Поделиться этой статьей: